Памяти Юрия Самсоновича Кирзнера

О ЮРИИ САМСОНОВИЧЕ КИРЗНЕРЕ

Лев Свердлин

С Юрием Самсоновичем я впервые познакомился в далеком 1960 году, когда, после окончания института, он был принят в архитектурно- планировочную мастерскую №2 Ленгипрогора в качестве инженера по городскому транспорту. Я тогда в некоторой степени был уже аборигеном этой организации, работая с 1956 года по той же специальности в мастерской №1. Насколько я помню, его участие в разработке различных планировочных объектов вполне удовлетворяло руководство мастерской. Был даже такой случай, когда он выиграл внутренний конкурс на транспортную развязку в разных уровнях, которую надо было вписать в сложные условия городской среды. В Ленгипрогоре Юра пробыл сравнительно недолго — ушел в аспирантуру, и через положенное количество лет успешно защитил кандидатскую диссертацию.

Наши контакты возобновились лишь в 1970 году при следующих обстоятельствах. В 1968-69 годах в городских руководящих кругах возникла идея организации в Ленинграде научно-исследовательского института городского пассажирского транспорта. Но, как это часто бывает, по финансовым соображениям, ограничились созданием Отдела городского пассажирского транспорта при Ленфилиале Научно- исследовательского института автомобильного транспорта (Ленфилиал НИИАТ) с четырьмя лабораториями. Естественно, возник вопрос укомплектования этих лабораторий соответствующими кадрами. Назначенный начальником этого нового отдела, бывший директор танкового завода полковник в отставке Захар Львович Коминаров и его эмиссары развернули бурную деятельность, в результате чего четыре кандидата технических наук возглавили: Ю.С. Кирзнер — Лабораторию перспективного развития городского пассажирского транспорта (ГПТ); Л.И. Свердлин — Лабораторию организации пассажирских перевозок; М.В. Зенгбуш — Лабораторию пассажиропотоков и Е.М. Лисенков — Лабораторию организации движения ГПТ. Вот в таком качестве мы сотрудничали с Юрой до 1984 года.

Именно, сотрудничали, симпатизируя друг другу в чисто профессиональном отношении, ибо друзьями, в полном смысле этого слова, мы не стали, частично в силу того, что у него был довольно замкнутый характер, не допускавший в сферу его личной жизни и личных проблем. Но о проблемах науки и практики в области ГПТ и урбанистики в целом, мы могли разговаривать часами.

Внешность Юрия Самсоновича не предполагала у незнающего его собеседника соображений, что перед ним находится мощный интеллектуальный субъект. Стройный‚ подтянутый, почти всегда приезжающий на работу на велосипеде, человек выглядел в те годы несолидно, юношей, но стоило ему только заговорить, как тут же проявлялись широта и энциклопедичность его познаний, особое видение научной стороны транспортных задач. Каждое его выступление на научно-техническом совете Ленфилиала НРШАТ, многочисленных конференциях и семинарах отличалось ораторской яркостью, точностью формулировок, теоретической обоснованностью и даже некоторым терминологическим щегольством. Современный читатель этих строк, быть может, будет иронизировать и даже подсмеиваться над тем, что впервые из уст Юры я усльпцал на каком-то Совете такие слова как «парадигма» и «тренд». Но надо сказать, что эти и многие другие «заграничные» словечки, приобщавшие нас к общемировой научной терминологии, не просачивались тогда за «железный занавес и не приветствовались, а Юрий Самсонович умел прорываться сквозь этот занавес. Даже по названиям некоторых, опубликованных им статей можно проследить прелесть его научного щегольства, которую он сохранил до последнего периода своей жизни. Например: «Гиперкуб состояний пассажирской транспортной системы города» (2006 г.) или «Терпима ли существующая парадигма транспорто- градостроительного типирования или уже нет (заметки и соображения)» (2014 г.). Но за этими названиями стоят глубочайший анализ состояния и прогнозирование путей развития информационной базы ГПТ, раскрываются возможности ее использования в градостроительной практике для повышения качества транспортного обслуживания населения. Читая эти и другие его публикации, с восхищением соприкасаешься с мыслительным процессом зрелого мастера и талантливого научного работника.

Талантливый человек талантлив во многом. Как-то мы с ним ехали в трамвае, и он читал наизусть огромные отрывки из «Евгения Онегина». Оказывается, он поставил себе задачу выучить всю поэму наизусть. Он и сам сочинял остроумные стихи «на злобу дня» и под аплодисменты читал их на наших праздничных сборищах. Юрий Самсонович прекрасно владел немецким языком, совершенствовался в английском. Он первым из нас овладел компьютером и самостоятельно печатал на нем научные отчеты, в то время как остальные все еще пользовались услугами машбюро. Недавно, зайдя на его сайт, я узнал, что он в 1990-е - 2000-е годы занимался широкой общественной деятельностью и увлекался фотографией любимых уголков Петербурга.

Мы с ним сосуществовали в полном творческом взаимопонимании и уважительном отношешш к профессиональным качествам друг друга. Но, к сожалению, в 1982 году между нами возник конфликт, во многом вызванный Юриной бескомпромиссностью. Примерно в 1974 году Коминарова сменил новый начальник нашего Отдела, тоже полковник в отставке из Академии Тыла и транспорта, Михаил Константинович Загадский. Что Коминаров, что 3агадский, сами по себе, весьма приличные люди, были совершенными профанами в области городских транспортных систем, не говоря уже об урбанистеке, и нам приходилось как-то приобщать их к пониманию хотя бы азов нашей деятельности. Их некомпетентность раздражала, особенно, Юрия Самсоновича. В 1982 году он обратился ко мне с предложением поучаствовать в отстранении Загадского от руководства Отделом. А несколькими годами ранее Юрий вступил в компартию. Зная его идеологическую платформу и острый аналитический ум, я не думаю, что этот шаг был продиктован убежденностью в коммунистических догмах. По-видимому, он считал, что членство в партии даст ему больше возможностей влиять на подбор руководящих кадров Отдела. Но это лишь мои досужие домыслы. На его предложение я ответил, что и этого полковника вероятнее всего заменят на другого, и нам придется нового опять обучать, а Загадский — порядочный человек, и хотя бы нам не мешает работать. Юра не послушался, продолжал бороться, и в конце концов, его «выдавили» из института, не найдя другого способа, как закрыть его лабораторию в 1983 году. Отношения между нами, естественно, охладились.

После этого Юра какое-то время работал в ЛНПО «Вымпел», где в 1984-85 годах руководил разработкой Целевой комплексной программы по улучшению обслуживания населения Ленинграда городским пассажирским транспортом. Я был у него там пару раз по делам. В 90-х, начале 2000-х годах Юрий Самсонович перестал искать постоянных мест работы и перешел на положение «свободного художника» или, как он сам себя называл, Ргіvаtе Реrsоn. В последние 10 лет Юра ограничивался временными приработками. Особенно продуктивным было его сотрудничество с ООО «Лаборатория градопланирования», возглавляемой незабвенным Михаилом Любомировичем Петровичем. Встречались мы с Юрием Самсоновичем довольно редко, в основном, на конференциях и семинарах. На них Юра по-прежнему выступал красиво и емко. Он сохранил свою природную стать, но до неузнаваемости отрастил бороду и усы. Наши беседы носили главным образом профессиональный характер. С его стороны даже прослеживалась некая теплота и нескрываемое уважение ко мне. Это выражалось и в его лестных отзывах о моих публикациях. Такого не ценить и забыть нельзя.

В последний раз мы повстречались в конце сентября 2015 года в Доме Архитектора, где прощались с Мишей Петровичем. После гражданской панихиды, вышли на улицу и хорошо поговорили у входа в ожидании похоронного автобуса. Юра вдруг проговорил: «Что-то с головой у меня не в порядке?!». Я не придал тогда этому значения, так как через минут десять он бодро прошел к автобусу, чтобы проводить Мишу дальше. А зря! Не прошло и четырех месяцев, как совершенно неожиданно пришло сообщение о кончине Юрия Самсоновича. Эта утрата надолго выбила меня из колеи. Досадно, что уходят в небытие такие профессионалы и яркие личности. Остается надеяться, что память о нем надолго сохранится в его блестящих работах и в сердцах тех, кому посчастливилось с ним общаться.

Февраль 2016 г.

От научного редактора:
В моем архиве сохранился документ, имеющий отношение к нереализованному замыслу Юрия Самсоновича. Воспроизвожу его в сокращении, опустив конкретные замечания и предложения.

Жаль, что замысел не был реализован. А ситуация, отмеченная в Заключении, продолжает иметь место как и почти 40 лет назад.